Забавы Палача - Виктор О`Рейли

Из– за плеча Марроу показалось лицо Уны:

– Доброе утро, Хьюго. Не обращайте на него внимания. Он не знает, что такое хорошие манеры. Входите и позавтракайте вместе с нами.

Фицдуэйн слез с лошади.

– Уговорили, – сказал он. – Я буду через минуту. Мне нужно, чтобы Марроу как следует напряг свои мозги. Уна улыбнулась и исчезла в кухне.

– Желаю удачи, – крикнула она не оборачиваясь. Марроу открыл дверь настежь и вышел на солнечный свет.

– Не сплю ли я, – сказал он, – на небе ни облачка.

– Марроу, – спросил Фицдуэйн, – когда вчера вечером ты сообщал мне последние сплетни, ты сказал, что здесь недавно приземлился самолет. Я тогда не обратил на это внимания, но сейчас я хотел бы знать, правильно ли все расслышал. Ты что, хочешь сказать, что он приземлился здесь, а не на большом острове?

Марроу глотнул свежего утреннего воздуха и кивнул.

– Нет, не на большом острове, – ответил он, – а именно здесь, на дороге недалеко от колледжа.

– А я и не знал, что там можно посадить самолет, – удивился Фицдуэйн, – ведь на дороге полно ухабов.

– Ухабы или нет, – сказал Марроу, – но пилоту удалось посадил машину. Я пошел туда и поговорил с пилотом. Довольно приятный парень, хоть и иностранец. На борту у него были два пассажира – родственники одного из студентов Дракера.

– Помнишь, как звали студента? – спросил Фицдуэйн. Марроу отрицательно покачал головой.

– Что представлял собой этот самолет?

– С небольшой штурвальной колонкой, но двухмоторный. Похож на ящик. На таких самолетах совершают перелеты на Аранские острова.

– Британско-нормандский Айлэндер, – уточнил Фицдуэйн. – Нечто среднее между летающим фургоном и джипом. Но если за штурвалом опытный пилот, он сможет посадить здесь машину. Достаточно, чтобы взлетно-посадочная полоса была длиной в четыреста ярдов, а может, и того меньше.

– Почему это вас так заинтересовало? – спросил Марроу.

– Расскажу, когда позавтракаешь, – ответил Фицдуэйн. – Не хочу портить тебе аппетит.

Он вошел в коттедж вслед за Марроу. Посланник Ноубл сидел за сосновым столом с чашкой чая в руках.

– Доброе утро, господин посланник, – сказал Фицдуэйн.

У Гаррисона Ноубла от удивления отвисла челюсть.

– Как вы узнали, кто я такой? – спросил он. Фицдуэйн сел за стол, не спуская глаз с Уны, которая наливала ему чай.

– Друзья наверху, – ответил он.

Посланник Ноубл угрюмо покачал головой. Он так вольготно чувствовал себя в роли инкогнито, а теперь его ожидает десант сотрудников американского посольства. Прощай, рыбная ловля.

– Я хотел бы поделиться с вами кое-какими мыслями, – сказал Фицдуэйн, – и боюсь, что мне не удастся поднять вам настроение.

Уна накрыла на стол:

– Поешьте сначала, – посоветовала она, – тревоги могут немного подождать.

После завтрака Фицдуэйн рассказал все, что собирался.

– Ну что ж, – произнес посланник после того как Фицдуэйн закрыл рот. – Не возражаете, если я буду откровенен?

– Нисколько, – заметил Фицдуэйн.

– Избыток предчувствий и недостаток фактов, – сказал посланник. – Вы известили силовые структуры о своих подозрениях? Все это – маловероятно. Скорее всего, вы еще не успокоились после недавних событий в Швейцарии.

Фицдуэйн кивнул:

– Ваша реакция вполне понятна, но я прислушиваюсь к своему внутреннему голосу, а он меня редко подводит.

Марроу открыл сейф и достал ружье с цилиндрическим затвором, снабженное мощным оптическим прицелом. Это был “303 Mark IV Lee-Enfield” – модификация винтовки, бывшей на вооружении снайперов ирландской армии до ее замены на FN в начале шестидесятых. С подобной винтовкой он участвовал в боях в Конго. Он разобрал ружье. Ноубл обратил внимание, что он действовал не глядя, но тем не менее движения его были безошибочными.

– Мистер Ноубл, – пояснил Марроу, – иногда мы не знаем, почему происходят те или иные вещи. Он указал на Фицдуэйна:

– Я знаю этого человека давно, я сражался рядом с ним – и я рад, что мы были по одну сторону. Я научился прислушиваться к тому, что он говорит. Поэтому я и жив до сих пор.

Посланник внимательно всмотрелся в обветренное лицо М арроу. Он едва заметно улыбнулся:

– Только дурак не принимает всерьез советы опытного удильщика.

Марроу усмехнулся. Посланник повернулся к Фицдуэйну:

– Есть какие-либо идеи? – спросил он.

– Есть, – ответил Фицдуэйн.

Медведь вынужден был признать, что его впечатление об Ирландии было, мягко говоря, не очень приятным. Дело было, конечно, не в погоде, хотя она его и не порадовала. В Швейцарии было тепло и солнечно, когда они уезжали, а здесь дул пронзительный ветер, небо было свинцовым, а Дублин, на первый взгляд, показался ему – он задумался в поисках нужного слова – неопрятным.

С другой стороны, если сравнивать Берн с Дублином, то в последнем жизнь била ключом. На улицах было полно непочтительных, жизнерадостных молодых людей, а на сам город наложила отпечаток бурная история Ирландии. На старых зданиях сохранились пулевые отметины – отголоски восстания против англичан в 1916 году.

Их первый вечер был заполнен отличной едой, музыкой, которая пробуждала глубоко запрятанные чувства, и чересчур обильными порциями черного пива и ирландского кофе.

Спать они легли под утро, а уже в восемь часов приняли завтрак. Медведь проснулся с чувством легкого недоумения. Он так и не решил, как ему следует воспринимать Ирландию. Остальные же говорили, что они еще ни разу в жизни так весело не проводили время. Все это было определенно не по-швейцарски.

Когда они въехали на остров, задержавшись на мосту, чтобы посмотреть вниз на набегавшие волны Атлантического океана, перед ними, на фоне голубого неба и сверкающего океана, предстал замок Фицдуэйна.

– Невероятно! – воскликнул Медведь, вылезая из автомобиля навстречу Фицдуэйну.

– Ты еще и половины не видел, – улыбнулся другу Фицдуэйн.

– Мне подумалось, – сказал Хенсен, – что нам не нужно ничего делать, даже если Палач и объявится. Мы в выигрышном положении: ему мы не нужны и, кроме того, у нас есть замок, в котором мы можем укрыться. Мы опустим решетки и будем ждать, пока прибудет полиция.

Возмущению Медведя не было предела:

– Значит, мы будем сидеть и соблюдать нейтралитет, а в это время этот безжалостный подонок Палач расправится с беззащитными ребятишками. Возмутительно! О чем ты думал, когда говорил?

– А что ты имеешь против нейтралитета? – беззаботно ответил Хенсен. – Чем еще занимались швейцарцы в смутные времена? Они поедали свой швейцарский шоколад, наблюдали за происходящим, а потом подбирали трупы.

– Да успокойтесь вы оба, – сказал Фицдуэйн. – Может, ничего и не случится.

Все замолчали. Они сидели за большим дубовым столом в банкетном зале. Все двенадцать смотрели на Фицдуэйна.

– Это всего лишь мой внутренний голос, – добавил он. Посланник решил заговорить. Его сын, Дик, прибыл, чтобы пообедать в замке, и посланник решил не отпускать его назад в колледж, пока ситуация не прояснится. Ему не давала покоя мысль, что он сам, начальник отдела по борьбе с терроризмом Госдепартамента США, может быть потенциальным объектом Палача. Он откашлялся:

– Я говорю как посторонний, и я не уверен, что мы можем подвергнуться опасности.

Послышались возгласы протеста. Посланник поднял руку:

– Но, – продолжал он, – большинство из присутствующих хорошо вас знают и, судя по всему, доверяют вашей интуиции, поэтому нам надо держаться заодно и сделать все необходимое. Лучше принять меры предосторожности, чем погибнуть.

Он оглядел присутствующих. Все закивали в ответ.

– Теперь мы должны определить обязанности каждого, – предложил он.

– Предоставим это Фицдуэйну, – сказал Медведь. – Сейчас не до демократических выборов. Это остров Фицдуэйна и его замок, и именно он знаком с Палачом. Пусть он все и решает.

– Разумно, – согласился Хенсен.

– Поздравляю вас с избранием, – сказал посланник. Раздались одобрительные возгласы.

Фицдуэйн поднялся из-за стола и подошел к узкому окну в стене банкетного зала. Створки окна были раскрыты, и он почувствовал на лице дуновение свежего морского ветра.

На расстоянии он мог разглядеть приближающийся корабль. Это было небольшое грузовое судно или, скорее всего, скотовоз. Оно направлялось к тому месту, где был расположен колледж. Погода по-прежнему была великолепной. “Вот бы сейчас сесть верхом на Пукку и размяться как следует, – подумал он, – вместо того чтобы заниматься этим”. Он вернулся к столу. Итен поймала его взгляд и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

– Вот еще что, – сказал он собравшимся. – Я опираюсь только на свое предчувствие, а оно мне подсказывает, что дело может обернуться очень плохо.

Он внимательно оглядел каждого из присутствующих:

– Кого-то из нас убьют. Поэтому тот, кто хочет, может уйти.

Никто не двинулся. Фицдуэйн подождал некоторое время.